Китайский экспорт уже давно является больной темой во многих странах — с засильем китайского ширпотреба пытались бороться политики-популисты и в США, и в Европе, и в России. Насколько китайским на самом деле является китайский экспорт, по материалам последних исследований*...

Объемы китайского экспорта и его способность проникать в самые дальние уголки планеты поражают. Едва ли есть в мире хоть одна торговая точка, где не было бы ни одного предмета с надписью Made in China. Благодаря своей дешевизне китайский экспорт давно уже перестал быть явлением только экономическим, доступность китайских товаров помогает им на наших глазах менять сам стиль жизни и в развитых, и в развивающихся странах. Благодаря дешевому экспорту из Китая и других азиатских стран телевизор или видеомагнитофон стали доступнее и фактически перешли из разряда серьезных долгосрочных покупок в разряд товаров массового потребления. Изменилась сама модель потребления — большинству жителей развитых стран сегодня не придет в голову чинить порванные штаны или худые ботинки, поскольку купить новые проще и дешевле. На свалку отправляются не только пришедшие в негодность вещи. Если полвека назад вещи носили по много лет, то сегодняшняя индустрия пошива одежды рассчитана на ежегодное обновление гардероба. Одежда превращается если не в одноразовую, то в односезонную. То же касается и бытовой техники, которая становится достаточно дешевой, чтобы менять ее раз в два-три года по мере появления новых функций. При этом сильнее всего благодаря притоку китайских товаров меняется жизнь как раз самых бедных слоев населения, в том числе американских и европейских пролетариев, а также жителей беднейших стран Африки и самой Азии, которым впервые становятся доступны и новые джинсы, и новый магнитофон.

Однако, разгуливая в китайских джинсах, американцы и европейцы не спешат благодарить китайского производителя. Покупая импортную продукцию, они оплачивают труд иностранцев, а значит, их собственные рабочие места утекают за границу. Текстильная или мебельная промышленность в США и Западной Европе действительно практически умерла. Гражданам, правда, говорят, что на самом деле это следствие международного разделения труда. Отрасли, требующие дешевой и низкоквалифицированной рабочей силы, а также загрязняющие окружающую среду, перемещаются в Китай и другие азиатские страны. Государства же Западной Европы и Северной Америки специализируются на выпуске сложной наукоемкой продукции, где важна высокая квалификация рабочих.

На уровне отдельных примеров это объяснение действительно работает. Например, согласно торговой статистике, ввоз в США одного устройства iPod (которые собираются для компании Apple в Китае) означает рост китайского экспорта в США на $150. В действительности же добавленная стоимость, приходящаяся на китайских сборщиков, составляет всего $4. Большая часть из оставшихся $146 — это научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, дизайн, маркетинг и производство сложных комплектующих, которые создаются в других странах, в значительной мере в самих же США. Получается, что рост китайского экспорта означает не вытеснение других производителей, а наоборот, развитие смежных отраслей по всему миру.

Однако не вполне ясно, насколько типичны такие примеры. Как ни странно, но напрямую узнать размер "китайской доли" в китайском экспорте невозможно: статистика может сказать нам, сколько стали ввез Китай, но сколько ее пошло на нужды китайского внутреннего рынка, а сколько было переработано и экспортировано в виде конечной продукции, не ясно. Кроме того, борцы с китайским экспортом утверждают, что Китай меняется: возможно, раньше он и вправду занимался только сборкой, но сейчас в нем все больше производится и комплектующих, в том числе сложных. Значит, китайский экспорт становится все более китайским, и другие страны все меньше выигрывают от роста китайской внешней торговли.

От того, как на самом деле устроен китайский экспорт, зависит и наше понимание происходящего в самом Китае. Известный экономист, гарвардский профессор Дани Родрик еще два года назад отметил, что структура китайского экспорта не соответствует уровню экономического развития страны. Согласно его наблюдениям, между набором экспортируемых товаров и показателем ВВП на душу населения есть определенная корреляция: более богатые страны экспортируют больше сложной, наукоемкой продукции, Китай же выбивается из этого ряда. Родрик сделал из своего наблюдения два вывода. Это говорит о том, считает он, что партия и правительство в КНР проводили успешную промышленную политику — значит, и в других развивающихся странах государству надо активнее вмешиваться в экономику. В то же время, возможно, мы имеем дело с недостоверной статистикой: на самом деле, считает экономист, китайцы богаче, чем мы думаем.

Попытку вычислить, наконец, собственно "китайскую долю" в китайском экспорте предприняли американский экономист Роберт Купман с коллегами. Аналогичные подсчеты для других стран проводились в свое время группой ученых во главе с Дэвидом Хаммелсом. Ученым были доступны только данные за 1970-1991 годы, и судя по ним, в 1990 году "иностранная доля" в экспорте таких стран, как США, Япония и Австралия, составляла около 5-10%, в Германии, Великобритании, Франции и Канаде — 15-25%. В Мексике, Южной Корее, Ирландии и на Тайване, считавшихся тогда развивающимися экономиками, он составлял от 30 до 40% (в случае с Тайванем). При этом с 1970 по 1990 год эти показатели, а значит, и уровень международного разделения труда, во всех этих странах заметно росли. При подсчете по формуле Хаммелса доля импортных материалов в китайском экспорте составила бы около 27%, что вполне соответствует мировому уровню.

Купман, однако, усомнился в правильности этих выкладок. Подсчеты Хаммелса с коллегами базировались на предположении, что интенсивность использования импортных материалов в рамках отдельно взятой отрасли одинакова для всех предприятий вне зависимости от того, ориентируются ли они на внутренний рынок или на экспорт. Купман, однако, предположил, что это не так: Китай, а также Вьетнам, Мексика и другие страны специально поощряют развитие экспортно ориентированных сборочных и перерабатывающих производств, в том числе предоставляя им тарифные и налоговые льготы. Получается, в этих странах существует два типа предприятий: обычные, выпускающие продукцию для потребления на внутреннем рынке и для продажи на мировом рынке, и те, которые являются просто сборочными и перерабатывающими цехами иностранных компаний. Логично предположить, что в последнем случае доля привозных комплектующих и материалов будет особенно велика. В Китае на долю таких предприятий приходится более 50% экспорта, так что ошибка в подсчетах Хаммелса должна быть в этом случае очевидна.

В результате расчеты Купмана показали, что доля иностранной добавленной стоимости в китайском промышленном экспорте составляет 50%. При этом подавляющая часть импортных материалов и комплектующих поступает на китайские предприятия напрямую от иностранных производителей, а не после переработки внутри самой страны. Кроме того, этот показатель за последние десять лет не менялся: судя по полученным данным, "китайская доля" в китайском экспорте не повышалась.

Еще более интересная картина складывается, если рассмотреть ситуацию в разрезе по отраслям. Наименее китайскими оказываются китайские компьютеры: доля в них собственно китайской добавленной стоимости составляет лишь 4,6%, при этом 99,1% из них производятся именно "сборочными цехами" иностранных компаний. Всего из 61 отрасли промышленности, рассмотренной авторами, в 13 доля китайской добавленной стоимости в экспорте составляет менее 50%. Однако на эти 13 отраслей приходится 44% всего китайского промышленного экспорта. При этом наиболее высокотехнологичные отрасли китайского экспорта входят именно в эту категорию: помимо компьютеров, сюда же относится телекоммуникационное оборудование, бытовая техника, телевизоры, аудио- и видеотехника, электрогенераторы, печатные и воспроизводящие устройства, промышленные инструменты и другое электрическое оборудование (см. таблицу). Сюда же, кстати, относятся и такие простые отрасли, как производство пластиковой продукции (китайская доля — 37,4%) и кожевенно-меховая отрасль.

В продукции следующих 15 отраслей доля в экспорте создаваемой собственно в Китае добавленной стоимости колеблется от 51 до 65%; на эти отрасли вместе взятые приходится еще 22% китайского промышленного экспорта. К ним относятся многие перерабатывающие отрасли, производящие сырье для других производств (химикаты, резина, бумага и целлюлоза, черные металлы и сталь, нефтепереработка). Сюда же попали отрасли с высокими трудозатратами, например производство игрушек и спортивного инвентаря и судостроение. На оставшиеся 33 отрасли, где китайская доля экспорта достаточно велика, приходится менее трети всего объема экспорта. Однако значительная часть этого объема (7,5% всего промышленного экспорта) приходится на производство одежды, где доля "китайской добавленной стоимости" не так велика — 67%. "Это означает, что усложнение структуры китайского экспорта является статистическим миражом",— заключают авторы исследования.

Интересно и еще одно обстоятельство. Главным источником промышленного экспорта из Китая являются предприятия, полностью принадлежащие иностранным компаниям: в 2006 году их продукция составила 39% всего экспорта (по сравнению с 29% в 2002 году). На совместные предприятия, госкомпании и частные китайские предприятия приходится примерно по 18% экспорта (в 2002-м — 23, 38 и 4% соответственно). Однако "китайская доля" в продукции иностранных предприятий в Китае является самой низкой — всего 27,8% (по сравнению с 32,6% в 2002 году).

Все это, конечно, не означает, что китайская промышленность занимается исключительно сборкой и переработкой иностранных материалов. Китайские производители осваивают новые отрасли: характерно, например, что в автомобильной промышленности китайская доля составляет 67,6% — заводам иностранных автоконцернов в России пока далеко до такого показателя. Однако очевидно и то, что современный мир устроен сложнее, чем мы привыкли думать: покупая товары Made in China, мы вовсе не обязательно наносим удар по промышленности своей страны.

*Исследованы работы: Р. Купман, Ч. Ван, Ш. Вэй. "Какая доля китайского экспорта действительно производится в Китае? Оценка производимой в стране добавленной стоимости в условиях высокой доли процессингового экспорта"; Д. Родрик. "Что такого необычного в китайском экспорте?"; Д. Хаммелс, Д. Ишии, К. И. "Вертикальная специализация в мировой торговле: природа и темпы роста".