Кредитные кошмары : Портал КМВ : город Пятигорск

«Не бери от него роста и прибыли и бойся Бога твоего… Серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для прибыли». Так несколько тысяч лет тому назад пророк Моисей осудил банально-обыденное как для давнего, так и нынешнего мира ростовщическое дело. Да только библейское отношение к долгам и процентам не стало, однако, непременным руководством к действию людей, стремившихся к обогащению любой ценой.

Да и священнослужители нередко практиковали умножение церковных средств за счет выдачи ссуд под немалые проценты. На Руси в средние века с данным явлением велась перманентная и подчас острейшая идеологическая борьба, неоднократно перераставшая в реальные столкновения. Но просвещенные и передовые умы, в том числе даже царского роду-племени, не сумели превозмочь потребность народа не только богатеть на кредитах, но и брать эти самые кредиты, погрязать в долгах, попадать в зависимость всей родней и все равно — отправляться за очередной ссудой. Ни в одной европейской стране на крючок заимодавцев не попалось такое огромное количество населения, как это случилось в Русском царстве. И завершилась такая всенародная кабала вполне логично — узакониванием оной в государственном масштабе.

Владимирский епископ Серапион еще в XIII в. с горечью писал: «Если кто ростовщик, то без процентов в долг не даст!» Он приравнял ростовщичество к таким порокам, как разбой, воровство и разврат. Ведь этим занятием не брезговали ни купцы, ни госчиновники (например, новгородские правители-посадники), ни князья, ни духовенство. После того как в русских княжествах началась чеканка серебряной монеты-деньги и позже — копейки (подробнее — см. «ВД», №№ 3-4, 8 за 2007 г.), ссуды, как правило, стали выдаваться «на пять шестых», т.е. под 20% годовых. В условиях русской средневековой экономики эта норма была очень большой. Ее уровень объяснялся изрядным дефицитом свободного ссудного капитала, а также рискованностью кредитных операций.

Аннулирование ссудных процентов практиковалось только, когда кредитор требовал возвращения ссуды ранее обусловленного срока. И если должник пострадал от грабителей на большой дороге или при пожаре. В таких случаях уполномоченный дьяк (чиновник) осматривал возы и, убедившись в правдивости слов ограбленного, выдавал ему «полетную» грамоту. Бумага предоставляла право выплачивать долг «по летам», т.е. по годам — в рассрочку. К тому же разрешалось «платить без росту». Но если товар, приобретенный за счет ссуды, пропадал по вине должника, то беднягу отдавали кредитору на «продажу». И такая норма древнего кредитного права была узаконена.

Кредиторами в средневековой Руси являлись князья, феодалы и купечество, но основными и самыми крупными — монастыри. Церковь мало пострадала в период татаро-монгольского нашествия и еще под игом начала практиковать выдачу ссуд под проценты. Монастыри давали крестьянам и феодалам ссуды — как денежные, так и натуральные. Например, зерно ссужали «в насып» под натуральные же проценты. Они именовались «пополонки» и были значительно меньше основной денежной платы. Такой долг, кроме зерна, можно было вернуть скотом или домашней птицей.

В начале XVI в. крупные монастыри обычно ссужали деньги не под 20, а под 10%. И хотя формально монастырские кредиты были вдвое дешевле «мирских», для массы должников и такой кредит часто оказывался непосильным. В ту пору выдача монастырями денег и хлеба под проценты приобрела такие масштабы, что привела к массовому разорению крестьянства. А заезжий европеец Сигизмунд Герберштейн в те годы записал в путевых заметках: «Хотя русские и говорят, что ростовщичество — большой грех, никто почти от него не воздерживается».

В средневековых документах русские монеты (деньги и копейки) называют одинаково — «серебром». В кредитных операциях обычно различалось серебро «дельное» и «ростовое», т.е. ростовщическое. Дельным серебром феодалы и монастыри привлекали в свои хозяйства рабочие руки. Заемщик, желающий получить «дельную» ссуду, подписывал при свидетелях так называемую кабальную запись, где оговаривались сумма и условия займа. Дельное серебро называли также «летним», поскольку такой долг погашался в рассрочку «по летам». Имена должников заносились кредиторами в особые списки, копии которых передавались на хранение в местные органы власти — волостные администрации.

При своевременной выплате денег с процентами кабальная запись возвращалась заемщику. Однако чаще должники «из народа» оказывались несостоятельными и превращались в холопов (рабов) заимодавцев. В XV в. кабальное холопство стало явлением массовым, по сути — обыденным. Не случайно выражение «попасть в кабалу» (т.е. в неволю) стало крылатым. Однако некоторые кредиторы проявляли к своим должникам христианское милосердие и прощали им проценты. Так, в завещании удельный верейский князь Михаил Андреевич (1486 г.) просил не брать денег с крестьян-должников, чтобы люди после его «живота не заплакали».

Следует заметить, что церковное ростовщичество осуждали многие просвещенные умы России XVI в., объединившиеся в оппозиционное движение «нестяжателей». Среди них наиболее яркой фигурой был Максим Грек — афонский монах, писатель, переводчик и публицист, прибывший в Россию для редактирования церковно-славянских переводов греческих богослужебных книг. Грек резко осуждал накопление церковных богатств за счет ограбления крестьянства: «Где о том написано, чтобы в обход законных статей свое серебро взаймы под проценты давать или проценты на процентах выколачивать из убогих и неспособных вернуть даже взятое, из-за преумножения многолетних процентов расхищать их последнее нищенское достояние?» За решительное противление стяжательству Грека арестовали, и он 26 лет провел в монастырском заключении.

Единомышленником осужденного монаха позже стал крупный светский феодал — приближенный Ивана Грозного, талантливый полководец и писатель, князь Андрей Курбский. Правда, не исключено, что его суровость по отношению к церковному ростовщичеству была отнюдь не бескорыстной. Ведь этот богач был… хроническим должником Псково-Печорского монастыря!

Защитником интересов крестьян-должников оказался даже Иван Грозный. Будучи солидарным с «нестяжателями», он выступил против церковного ростовщичества. Духовный собор 1551 г. зафиксировал царскую волю в нормативном кодексе «Стоглав», в котором предписывалось «всем монастырям деньги давать… крестьянам без росту и хлеб без насыпу». Вместе с тем царь потребовал завести книги займов с указанием должников и хранить документы в монастырской казне. Царские ограничения ростовщического произвола коснулись не только церкви, но и мирян. Так, в 1557 г. Иван Грозный учредил «льготные» годы, на протяжении которых ссудные проценты либо не взыскивались, либо снижались вдвое (с 20 до 10%).

Попытки упорядочить государственную кредитную политику продолжил Борис Годунов, повелев ссудить без процентов даже немецких купцов-пленников, вывезенных в Москву из Прибалтики (Ливонии) во время очередной войны. Кому дали 600, кому 300 ливров «с тем, чтобы на эти деньги они могли торговать и вести дела и впоследствии, по получении достаточной прибыли, отдали бы их обратно».

Несмотря на все усилия Ивана Грозного и его преемников ограничить стяжательско-ростовщический произвол, заимодавцы не сдавались. Начиная с 1550-х гг., в Русском государстве стала процветать полулегальная теневая финансово-кредитная деятельность, приносившая изрядные доходы. Попытки навести здесь порядок привели лишь к резкому удорожанию кредитов. Ссуды стали выдаваться минимум под 50 и вплоть до 120% годовых.

Свидетельством кредитной операции по-прежнему являлась кабальная запись или ее сокращенный вариант — «заемная память». Считается, что эти документы были аналогами европейских векселей.

С воцарением в России монархов династии Романовых (1613 г.) и преодолением разрухи, спровоцированной предшествующим Смутным временем (польско-литовской интервенцией, народными бунтами, «чехардой» самозванцев и боярских царей на московском троне), возникла необходимость нового законодательного обеспечения финансово-кредитной деятельности в государстве. И в 1649 г. Земский собор принял Уложение царя Алексея Михайловича (отца будущего императора Петра I), в котором отдельные статьи регулировали систему кредитовния.

Согласно этому акту, вновь легализованные ростовщические займы облагались пошлинами в пользу царской казны. Вводились определенные требования по оформлению кредитной документации. Так, иски по неправильно составленным кабалам к судебному рассмотрению не принимались. Заемную кабалу писал писец по поручению заемщика, с указанием имени, сословия и места жительства последнего. Указывался срок возврата займа и проценты по нему. Оговаривались и другие условия, в частности, оплата заемщиком судебных издержек в случае суда по кабале. На обороте документа заемщик записью «руку приложил» удостоверял свое согласие с условием кабалы. Официально Земский собор 1649 г. не разрешал выдачу ссуд под проценты. Но «беспроцентная» законодательная норма по-прежнему не соблюдалась. Запрет различными способами обходили, кредиты так и остались дорогими.

Соборное Уложение оговаривало и процедуру отработки неплательщиком суммы долга «головою до искупа». То есть при невозвращении ссуды должник с семьей отдавался в распоряжение истца для работы в счет погашения долга. В случае смерти кредитора его права по отношению к должникам переходили к наследникам. Безнадежным должникам грозило и весьма суровое наказание — «правеж». Это означало, что сперва виновного в неуплате долга чуть ли не ежедневно избивали кнутом, а затем отдавали «в зажив» — в полное распоряжение истца. Царь Алексей установил и конкретный денежный «эквивалент» отработки. Год работы на кредитора для взрослого мужчины оценивался в 5 рублей, женщины — в 2,5 рубля, ребенка — в 2 рубля. Исковая давность по ссуде была установлена в 15 лет. Наказаниям за долги не подлежали феодалы (бояре и дворяне), бравшие ссуды под залог своего имущества. Правда, по Уложению, им запрещалось закладывать крепостной люд вместе с земельными владениями, но 36 лет спустя русские аристократы получили и такое право.

Дошедшие до нас тексты кабальных расписок XVI-XVII вв. содержат очень мало пометок о хотя бы частичном погашении долга. Масштабы непроплат по заемным кабалам были огромными. И выходит, что именно массовая крестьянская задолженность боярам и дворянам привела к тому, что упомянутое Соборное Уложение 1649 г. окончательно оформило режим крепостного права в Российском государстве.